«Жажда жизни – то, над чем работать не пришлось»
В проекте TheatreHD – «Женитьба» Евгения Марчелли, хит Театра имени Моссовета. Прима спектакля Анастасия Белова обсудила с нами воплощение женской сути, участь красоты и расширение театральной географии
Вы такая живая, такая непосредственная на сцене, кажется, актерство у вас в крови. Поэтому позвольте начать с банального вопроса, но в самом деле очень любопытно: как вы пришли в профессию?
Анастасия Белова: Спасибо большое! Да, порой мне тоже кажется, что это в крови (смеётся). Но если оглядываться на свой путь, то понимаю, что на самом деле было вложено очень много труда, чтобы обрести эту профессию.
Сколько себя помню, я всегда знала, что буду заниматься этим делом. Никогда не было сомнений, что может быть как-то по-другому. Я помню, что в детстве, когда смотрела кино, наряжалась и проигрывала сцены вместе с героями на экране. С 11 лет я занималась в театральной студии в Пензе, и дальше логически этот путь так и сложился. Правда не без борьбы. Поступала я три года, а после выпуска из школы даже успела поучиться 2 курса на учителя географии в педагогическом институте. Но желание и упорство взяли свое – и я всё-таки добилась того, о чем мечтала.
Лермонтов, Гоголь, Грибоедов, Шекспир уже есть в вашем послужном списке. А есть ли автор или пьеса, которая сейчас возглавляет wishlist? Была ли в этом списке когда-нибудь «Женитьба»?
АБ: «Женитьба» до распределения ролей никогда не входила в зону моих интересов. Вообще, честно признаться, мне казалось, что эту пьесу очень трудно поставить на сцене в новом прочтении. Но буквально после первых репетиций я поняла, что у Евгения Жозефовича совсем необычный и свежий взгляд на эту историю, и этот подход, эта история меня сразу же зацепила. И весь дальнейший процесс был наполнен открытиями и удовольствием от работы.
Роль мечты – это очень сложный вопрос. Я стараюсь просто идти своим путем и делать для себя интересной любую работу и роль, с которой встречаюсь. Но, наверное, есть героиня, которая для меня является воплощением женской сути, это Каренина. Хотелось бы когда-нибудь к этой вершине прикоснуться. Не осмелюсь сказать «покорить».
Агафью Тихоновну традиционно играют как «перезревшую невесту», хотя по нынешним меркам ей совсем немного лет – 27. У Евгения Марчелли совсем иная концепция, Агафья – центр истории и её свет, тепло и искренность, пусть иногда граничащая и с наивностью, и с игрой. Так восприняли вашего персонажа мы. А какой видите её вы? Есть в ней что-то от вас? Что-то, что для вас самой было бы противоестественным?
АБ: Да, ваше восприятие мне очень близко, такой я ее и старалась воплотить. Думаю, что жажда жизни, жажда авантюры и, конечно, жажда любви – это всё то, что я ощущаю и в себе, то, над чем работать не пришлось. А вот девичью наивность, может быть, даже, по-хорошему, детскую инфантильность, которые присущи Агафье, приходилось откапывать, чтобы получилась искренняя история. Я сама очень сопереживаю этому персонажу, когда вижу, как она открывает своё сердце и впервые сталкивается с реальным миром, где часто верх берут расчёт и выгода, где девушку могут рассматривать как товар. Как будто эта трагедия предательства и неразделенной любви знакома каждой девушке, как будто все однажды через это проходят, такой своего рода обряд посвящения в реальную жизнь. И мне, конечно, тоже понятна эта история.
Глядя на вашу Агафью, вдруг подумалось, что вам очень пошла бы роль Джульетты – юная, порывистая, страстная, такая отчаянная в своем желании любить. Как думаете, похожи чем-то эти героини, или наше сравнение кажется вам странным?
АБ: Соглашусь с вами, на первый взгляд, между этими двумя персонажами правда можно найти много общего, но в моем представлении трагедия Джульетты совсем другого рода, на грани жизни и смерти, и эта героиня представляется мне гораздо сильнее и отважнее внутри. В ней есть стержень и решимость взять судьбу в свои руки, она проворачивает такие махинации, идет против семьи, рискует всем ради любви и наконец, решается на такой отчаянный и смелый шаг – лишить себя жизни, когда понимает, что в ней нет её возлюбленного Ромео. Такое торжество любви над смертью. Это очень сильный персонаж, я бы даже сказала, мужественный. А Агафья, которая получилась у нас, пожалуй, действительно наивная девочка на фоне Джульетты. Но порывы юности, страсть, жажда любви действительно роднят обеих героинь.
Во времена Гоголя пьесу не слишком хорошо приняли зрители, главным образом из-за финала, который противоречил стереотипам о комедии. Сейчас резким финалом никого не удивишь. Что, как вам кажется, цепляет современных зрителей в этой истории? Что задевает?
АБ: Зрителю всегда интересно, что происходит между людьми, что они чувствуют, что их волнует. Цепляет живая история, тогда ты подключаешься, сопереживаешь героям, узнаешь в них себя. Это, по моему мнению, самое важное. И мы стремились к тому, чтобы скинуть стереотипы комедии Гоголя и отыскать в этих карикатурных чудиках их боль, их слабости и радости. Я думаю, финал так мощно работает, потому что ты проникаешься этими персонажами. Когда ты весь спектакль смеешься над ними, вместе с ними, а в конце осознаешь, что для конкретного героя это трагедия жизни, то хохот переходит в слезы. И это дорогого стоит.
Мы немного затронули эту тему на премьере, но хотелось бы поговорить подробнее: женская тема в «Женитьбе». Во времена Гоголя главным героем пьесы воспринимался Подколесин, а люди не видели ничего противоестественного в свадьбе как купле-продаже. Это, конечно, кажется диким с позиций XXI столетия. Но если посмотреть на сайты, приложения знакомств: те «требования», что выдвигают потенциальные женихи, мало по сути отличаются от «дома на фундаменте» и «чтоб говорила непременно по-французски». Как вы, современная, очень красивая женщина, для себя проживаете и воспринимаете всю эту тему?
АБ: Кажется, что эта тема давно отжила себя, но в действительности остается актуальной до сих пор. Смотрины и сватовство приобрели форму сайтов для знакомств, но, по сути, это тот же рынок чувств, где люди товар на витрине. В спектакле у нас затронута эта тема – женщина как товар в мире мужчин, это как будто немножко территория Островского, тема его героинь. Мне понятна боль этой истории, когда тебя воспринимают как объект, когда интересна обертка, а не наполнение, но участь красоты, осмелюсь так сказать (смеется). Главное в этой истории то, как ты ее воспринимаешь. У Балабанова в фильме «Мне не больно» герой Маковецкого говорит «главное в этой жизни – найти своих и успокоиться». Вот эта идея очень близка мне, я стараюсь её держаться, и поэтому такие истории с объективизацией не попадают в меня.
Мы не будем раскрывать еще не видевшим спектакль зрителям как сделан финал спектакля, но все же очень хотим спросить: для вас этот финал – безысходный или этап взросления героини? Гаснет в ней свет или остается надежда, мечта? И если совсем пофантазировать: Подколесина вернули, сделали вид, что «за цветами бегал». Какова была бы реакция вашей героини?
АБ: Вы абсолютно правы, это безусловно трагедия, но именно такой исход очень важный этап вхождения в настоящую взрослую жизнь. Как я уже говорила выше, такой «обряд посвящения». Для меня это точно финал света и надежды, но, думаю, если бы Подколесин вернулся, для Агафьи эта история уже не имела бы продолжения, в этом я уверена. Мне нравится финал как раз тем, что он открыт для зрителя и каждый может дофантазировать эту историю как чувствует.
Если бы мы попросили описать «Женитьбу» одним словом, что это было бы за слово?
АБ: Сложно подобрать одно слово... но пусть будет «обряд». Мне кажется, оно вмещает в себя и суть события, и внутренние процессы героев, и фольклор с обрядовыми песнями нашего прекрасного хора.
Вы уже посмотрели спектакль в записи. Знаем, как театральные актеры относятся к такому формату, но все же рискнем спросить: как вам? Получилось ли у камеры поймать дух, атмосферу спектакля?
АБ: Ох, вы знаете, я оказалась в таком восторге от просмотра! Честно признаюсь, я очень боялась смотреть и была настолько приятно удивлена.
Да, есть этот момент, что театральная игра очень яркая, и когда мы играли спектакль в день съемки, то никто из артистов не «подбирал» себя специально под камеры, мы работали как всегда работаем на зрителя. Но сама история выстроена Евгением Жозефовичем на очень тонких нюансах, и камера наоборот их раскрыла и выделила. Мы с коллегами были в восхищении друг от друга, от съемки, от моментов, которые в спектакле ускользают от нас, а здесь так к месту были выведены на крупный план. Столько нюансов, «вкусных» подробностей я увидела у коллег, да и у самой себя! Хочу вас поблагодарить за такую невероятную работу, за то, что эта история запечатлена в таком прекрасном качестве и теперь поедет по городам. Вот, например, в Пензе все мои близкие и семья уже охотятся за билетами. Это такая радость, что спектакль могут увидеть люди, у которых нет возможности приехать в столицу!
